У дел суда

//Юридическая практика. – 2013.06.25. – № 26

«Главное призвание наивысшего судебного органа — обеспечение одинакового применения одной и той же нормы закона всеми судами» — Председатель Верховного Суда Украины Ярослав Романюк

Вступая на пост Председателя Верховного Суда Украины, 17 мая 2013 года Ярослав Романюк пообещал добиться предоставления суду необходимых полномочий и создать надлежащие условия для работы. Но это были первоочередные задачи. В стратегических планах судьи — придать судебной системе Украины европейский облик.

О перспективах и планах, проблемных вопросах и аполитичности Верховного Суда Ярослав Романюк рассказал в своем интервью «Юридической практике».

— Ярослав Михайлович, после избрания Председателем Верховного Суда Украины вы очертили первые шаги своей деятельности, среди которых восстановление прежних и предоставление новых полномочий для ВСУ. Каким вы видите механизм реализации сказанного? Что уже сделано, и какими будут дальнейшие действия в этом направлении?

— В первую очередь подчеркну, что речь идет не о восстановлении полномочий (я не воспринимаю такие термины, как «урезание», «отнятие» и прочее), а о наполнении ВСУ необходимым объемом полномочий, чтобы он имел возможность осуществлять свою основную функцию. А главное призвание наивысшего судебного органа любого европейского государства (и Украина не исключение) — это обеспечение единообразного применения одной и той же нормы закона всеми судами.

Ранее, до принятия в июле 2010 года Закона Украины «О судоустройстве и статусе судей» (Закон), ВСУ вынужденно и временно осуществлял функции суда кассационной инстанции по гражданским и уголовным делам. В судах административной и хозяйственной юрисдикции уже была создана четырехзвенная система, в общих судах, в силу известных процессов после «малой» судебной реформы, такое формирование было завершено лишь с принятием этого Закона.

Имея возможность принимать решения в кассационном порядке, ВСУ в 2009 году рассмотрел более 55 тысяч дел и принял соответствующее количество решений. Благодаря этим решениям, которые стали ориентиром для судов, ВСУ направлял судебную практику в правильное русло.

Во исполнение нового Закона был создан суд кассационной инстанции по гражданским и уголовным делам — Высший специализированный суд Украины по рассмотрению гражданских и уголовных дел (ВССУ), а для Верховного Суда приоритетом остается, как и прежде, обеспечение единообразного применения норм права.

Но и ранее полномочий у ВСУ для выполнения этой задачи было недостаточно. Сейчас возможность влиять на судебную практику посредством принятия решений по конкретным делам значительно меньше. Абсолютно несопоставимые цифры: те 55 тысяч, о которых я говорил, и 769 дел, рассмотренных ВСУ в 2012 году, решения по многим из которых основывались на одних и тех же правовых позициях, были однотипными.

Это сразу негативно отразилось на единстве судебной практики, о чем ярко свидетельствуют статистические данные. В 2009 году относительно пересмотра решений кассационного суда в связи с неодинаковым применением одной и той же нормы права в Верховный Суд обратилось около тысячи заявителей, в 2012 году — более трех тысяч. Такой рост фактов неодинакового применения норм можно пояснить тем, что суд кассационной инстанции по рассмотрению гражданских и уголовных дел находится в процессе своего становления, но аналогичная ситуация наблюдается и по делам других юрисдикций.

Например, в 2009 году в ВСУ поступило более двух с половиной тысячи заявлений о пересмотре судебных решений по административным делам в связи с неодинаковым применением одной и той же нормы закона, а в 2012 году — четыре с половиной тысячи, и это при том, что ранее оснований для пересмотра было куда больше, они не ограничивались неодинаковым применением одной и той же нормы материального права, а включали и процессуальные вопросы. И очевидно, что при существующих полномочиях мы не можем эффективно влиять на правоприменительную практику судов, поэтому и настаиваем на необходимости предоставления дополнительных полномочий.

— А как же обязательность правового вывода ВСУ для всех судов и государственных органов?

— Законодатель действительно предоставил ВСУ такое существенное полномочие: правовой вывод Верховного Суда по делу сегодня обязателен для всех судов, а также для органов государственной власти, применяющих в своей практике норму материального права, толкование которой дал в своем решении Верховный Суд. Такой юридической силы судебного решения нет ни в одной стране Европы, относящейся к континентальной системе права. Это не является прецедентом в классическом англосаксонском понимании, но имеет схожие признаки. Но и такого важного полномочия недостаточно. И в первую очередь потому, что такая обязательность имеет декларативный характер: само по себе несоответствие решения суда правовому выводу ВСУ не может быть основанием для обжалования этого решения.

— Какие же полномочия необходимы ВСУ?

— На сегодня Верховный Суд имеет право принятия окончательного решения по делу. Но законодательная техника такова, что реализовать это полномочие мы не имеем возможности — ВСУ не имеет права пересматривать решения судов первой и апелляционной инстанций, ограничив пределы пересмотра решениями кассационного суда. Но, констатировав неправильность его вывода, мы не можем принять окончательное решение, поскольку не вправе проверить правильность выводов судов низшего уровня. Вот и приходится отменять решения кассационного суда и передавать дела на новое кассационное рассмотрение. А это отражается на разумных сроках рассмотрения дел и оставляет вероятность того, что кассационный суд не будет придерживаться правового вывода ВСУ. Кроме того, практикообразующий правовой вывод должен содержаться в окончательном решении по делу, а не в промежуточном, которым передается дело на новое рассмотрение.

Поэтому необходимо, чтобы ВСУ имел возможность принимать окончательные решения по результатам пересмотра решений судов первой, апелляционной и кассационной инстанций.

— А как быть с отсутствием механизма обеспечения обязательности правовых выводов ВСУ, на что вы указывали?

— На наш взгляд, в целях обеспечения обязательности правовых выводов ВСУ следует предоставить лицам право обжаловать в вышестоящем суде решение суда на основании несоответствия решения правовому выводу Верховного Суда. Это должно касаться случаев, когда решение принято как после правового вывода Верховного Суда, так и до. С этой целью целесообразно дополнить указанным обстоятельством перечень оснований для пересмотра решений по вновь открывшимся обстоятельствам — чтобы суд имел возможность по инициативе стороны привести свое решение в соответствие с правовым выводом ВСУ. Это положительно отразится и на сроках рассмотрения дел, и на нагрузке на судебную систему, поскольку не будет необходимости каждое такое судебное решение доводить сначала до кассации, а затем до Верховного Суда.

— Много говорят, да и вы уже отмечали, об ограниченности компетенции ВСУ в вопросе неодинакового применения норм процессуального права. Насколько необходимы изменения в этой сфере?

— Практика диктует такую необходимость, и в первую очередь это касается права на доступ к суду.

И Конвенция о защите прав человека и основоположных свобод, и Конституция Украины гарантируют право на рассмотрение дела судом. Но существуют случаи, когда суды разных юрисдикций отказывают в открытии производства по делу. В частности, 17 апреля приобрело статус окончательного решение Европейского суда по правам человека от 17 января 2013 года по делу «Мосендз против Украины», заявительница по которому, мать погибшего во время прохождения военной службы военнослужащего, обратилась с иском в суд в порядке гражданского судопроизводства о возмещении вреда, причиненного смертью сына. Суд первой инстанции отказал в открытии производства на основании, что дело не подлежит рассмотрению в порядке гражданского судопроизводства. Заявительница подала административный иск, и суд первой инстанции частично удовлетворил исковые требования. Но апелляционный суд отменил решение и закрыл производство по делу, указав, что оно не подлежит рассмотрению в порядке административного судопроизводства. С данным выводом согласился и суд кассационной инстанции. Таким образом, и общие, и административные суды отказали в доступе к суду... А Европейский суд констатировал, что Украина не обеспечила реализацию права заявительницы на рассмотрение дела судом. Безусловно, этим проблема определения надлежащей юрисдикции не была разрешена.

Такая ситуация обусловлена, прежде всего, тем что на Украине, к огромному сожалению, сегодня нет суда, который бы ставил точку в неединичных случаях споров, связанных с разграничением юрисдикций. Это касается и земельных, и социальных, и корпоративных споров... Смежных правоотношений масса. В других государствах, скажем, во Франции, существует специальный орган — Трибунал по конфликтам, который разрешает вопросы подсудности. В Германии создан Сенат высших судов — специальный орган, занимающийся вопросами разграничения юрисдикций. На Украине такого органа нет, но его существование жизненно необходимо. И именно Верховный Суд Украины способен и должен выполнять эту функцию.

При этом вовсе не обязательно ожидать, когда спор, который связан с правом граждан на суд, дойдет до кассационного суда. ВСУ имеет право проводить анализы судебной практики, мы можем запланировать осуществление анализа вопросов о разграничении юрисдикций по определенным категориям дел и по его результатам направлять судебную практику. Надеемся, что правовые позиции Верховного Суда как наивысшего судебного органа, выраженные в анализе, будут достаточно авторитетными для того, чтобы суды к ним прислушивались и координировали свою практику в правильном направлении.

Другие механизмы, которые можно продуктивно использовать, не связаны с рассмотрением конкретных дел. Например, судьи ВСУ могли бы принимать более активное участие в обучении судей в Национальной школе судей и, основываясь на практике нашего суда, путем чтения лекций передавали бы свой опыт.

Также необходимо более тесное сотрудничество с научными учреждениями, в частности, речь идет о подготовке научных статей по проблемным вопросам правоприменения. Кстати, именно с этой целью нами, судебными палатами по хозяйственным и гражданским делам ВСУ, уже ведется работа совместно с учеными кафедры гражданского права юридического факультета Киевского национального университета имени Тараса Шевченко по подготовке научно-практического комментария Гражданского кодекса Украины. Аналогов такого комментария на Украине еще не было, поскольку он будет основываться исключительно на правовых позициях Верховного Суда Украины, изложенных в судебных решениях, принятых по итогам устранения неодинакового правоприменения, или на судебной практике, одобренной ВСУ.

— И каким путем ВСУ сможет получить дополнительные полномочия?

— Безусловно, только посредством законодательных изменений. Мы создали рабочую группу и готовим законопроект относительно предоставления Верховному Суду Украины необходимых полномочий для обеспечения реальной возможности направлять практику в правильное русло.

Это что касается процессуальных средств. Но нельзя забывать и о внепроцессуальных. Прежде всего — об изучении судебной практики на местах, ее обобщении и подготовке на этом основании разъяснений в виде постановлений Пленума Верховного Суда Украины. Такие полномочия существовали у нас ранее.

В этом есть объективная необходимость. Так, в 2012 году ВСУ рассмотрел только 0,018 % дел от рассмотренных судами Украины по первой инстанции. То есть к нам поступает лишь небольшая частичка того объема, который рассматривается судами. В других странах данный показатель также не достигает 1 % (например, в Австрии и Германии), но он все равно в 30, а то и 40 раз выше, чем у ВСУ.

А ведь на то и Верховный Суд, чтобы знать, какие категории дел появляются в судах, как их рассматривают, какие тенденции в судебной практике преобладают. И дело не только в Верховном Суде, многие судебные решения не доходят и до кассационных судов, часть даже в апелляционном порядке не обжалуются. Конечно, это право сторон, но вместе с тем ВСУ должен быть в курсе, что это за дела — из опыта известно, что есть решения, при помощи которых, например, реализуются различные схемы приобретения права собственности, и их надо изучать, обобщать, давать разъяснения, чтобы корректировать соответствующую практику.

— Должны ли в таком случае постановления Пленума ВСУ быть обязательными?

— Я так не считаю, поскольку обязательность — уже элемент нормотворчества, а это прерогатива законодательной власти.

Мы являемся достаточно авторитетным судебным органом для того, чтобы даже разъяснения рекомендационного характера судебная система воспринимала как ориентир для правоприменения. Опыт показывает, что постановления, которые принимались раньше, до сих пор остаются актуальными: их используют суды, адвокаты, прокуроры, практикующие юристы, ученые... Они и сегодня востребованы. Поэтому очевидно и наше желание возобновить право предоставлять такие разъяснения. Тем более что оно есть у высших специализированных судов, которые его активно осуществляют.

А вот право ВСУ ревизовать разъяснения высших судов, о котором также говорят, было бы ошибочным. Стоит напомнить, что аналогичное право было у Верховного Суда в соответствии с Законом Украины «О судоустройстве» от 7 февраля 2002 года, но ни разу за восемь с половиной лет его существования Верховный Суд этим полномочием не воспользовался. Следовательно, в нем нет потребности. Необходимость такого права как некоего сдерживающего фактора, стимулирующего соблюдение высшими судами правовых позиций Верховного, весьма сомнительна. У нас, смею заметить, нет противостояний: при подготовке своих разъяснений они направляют нам соответствующие проекты, мы подаем к ним свои предложения и рекомендации, которые учитываются.

Я уверен, что если в процессуальном порядке Верховный Суд может пересматривать и отменять решения кассационных судов, то демонстрировать свое превосходство путем применения управленческих методов неправильно. Мы должны показывать свою мудрость, глубину понимания закона и его толкования и таким способом завоевывать авторитет. Судебная система едина, делить нам нечего, и мы ни в коем случае не преследуем цели перераспределения обязанностей между судами разных уровней. Каждый должен заниматься своим делом.

— За три года практики уже появилась определенность в том, на что можно рассчитывать, если суд по-разному применил норму права. Но бывают случаи, когда одинаковые дела разрешаются на основании разных норм права. Что делать в таких ситуациях?

— Да, такого основания для пересмотра решения Верховным Судом нет. По моему мнению, было бы целесообразным определить основание для пересмотра решений ВСУ не как «неодинаковое применение норм права», а как «нарушение единства судебной практики». Это позволит нам рассматривать и те дела, в которых к одинаковым отношениям применяются разные нормы материального права.

Другая проблема заключается в том, что мы можем «вмешаться» лишь тогда, когда судебная практика уже допустила неодинаковое применение. Если бы мы имели возможность предотвращать такие случаи, это было бы гораздо эффективней.

Существует множество однотипных дел: перерасчет пенсий военнослужащим, шахтерские дела, дела детей войны и прочие — и нет никакой необходимости в том, чтобы десятки тысяч соответствующих решений пересматривались дважды, а затем ВСУ указывал на ошибочность судебной практики по каждому делу отдельно. Есть смысл в том, чтобы ВСУ мог предотвращать неодинаковое применение, наперед указывал бы, как правильно применять ту или иную норму закона. Например, во Франции предусмотрен институт преюдиционного запроса, когда суд, столкнувшись с определенной проблемой правоприменения (например, принят новый закон), приостанавливает рассмотрение дела и обращается в наивысшее судебное учреждение с целью толкования, как правильно эту норму применять.

Что касается опыта Испании (в этой стране также четырехзвенная судебная система), одним из оснований для рассмотрения дела Верховным судом является то, что это будет способствовать разрешению вопросов, возникающих в судебной практике относительно нормы закона, принятого на протяжении последних пяти лет.

Вот такие полномочия мы бы хотели предусмотреть для Верховного Суда Украины — это позволит продуктивно влиять на ситуацию с правоприменением в судах, повысит эффективность судебной защиты прав и охраняемых законом интересов.

— Небезызвестны случаи, когда, чтобы формально обойти возможность дальнейшего пересмотра, в решениях кассационных судов не указывались нормы материального права, только лишь процессуальные, следовательно, оснований для допуска к ВСУ нет. Что вы можете сказать о такой ситуации?

— В первую очередь необходимо определить, что такое вообще процедура допуска, для чего она существует и какую цель преследует.

Процедура допуска не является нашим национальным ноу-хау — подобные институты существуют во многих европейских странах: Литве, Польше, Австрии, Германии, Англии. Например, в Австрии данный процесс довольно громоздкий: суд первой инстанции проверяет вопросы формы, апелляционный суд — вопросы права, и если установит основания для пересмотра — передает на рассмотрение кассационному суду. В Германии процедура допуска существует на каждом уровне: суд первой инстанции решает вопрос допуска своего решения к пересмотру в апелляционном порядке, апелляционный суд — в кассационном порядке.

То есть в этом нет ничего сверхъестественного. Но главный вопрос — какова цель?

Европейский суд в решениях по делам «Рябых против России», «Пономарев против Украины» указал, что решение, вступившее в законную силу, не может пересматриваться только на том основании, что сторона сомневается в его правильности. Для этого должна существовать значительная общественная необходимость, которая, прежде всего, состоит в том, что путем пересмотра этого решения суд наивысшей инстанции будет направлять практику в правильное русло. Иными словами, сам по себе некий индивидуальный спор, при разрешении которого наивысшее судебное учреждение не сможет обеспечить значительный общественный интерес, не может быть основанием для допуска дела к пересмотру наивысшим судебным органом. Это определенный фильтр. Наивысшее судебное учреждение не должно пытаться объять необъятное, напротив, следует сделать раз, но с пользой для всех. Да и принимать к своему производству лишь то дело, при рассмотрении которого можно будет правильно сориентировать судебную практику. Так поступают во многих государствах мира.

И для Украины это не является новеллой. До принятия нового Закона в июле 2010 года у нас действовала такая процедура. В то время Судебная палата по гражданским делам Верховного Суда Украины выполняла функции суда кассационной инстанции. Но судьи из этой палаты (в составе коллегии из семи судей), если поступала жалоба на неодинаковое применение судом кассационной инстанции одной и той же нормы права, разрешали вопрос о допуске такой жалобы, а затем судьи этой же палаты пересматривали решения, принятые коллегиями. То есть существовала недопустимая, по мнению Европейского суда, ситуация (решения по делам «Рябых против России», «Волков против России»), когда один и тот же суд рассматривал одно и то же дело в двух инстанциях. Но это имело место до 2010 года, поскольку, как я говорил, в отношении гражданских и уголовных дел ВСУ временно выполнял функции кассационного суда. Но почему-то общество это так болезненно, как сегодня, не воспринимало.

Если обратиться к статистике — процент допущенных судебными палатами Верховного Суда дел до 2010 года и процент дел, которые суды кассационной инстанции допускают к ВСУ, примерно равны. Более того, по гражданским делам этот процент выше у ВССУ в 2011 году, чем был у ВСУ в 2009 году. То есть ничего вопиющего не произошло. Поэтому безосновательно утверждать, что защита прав судебной системой Украины резко ухудшилась. Вместе с тем нельзя не понимать и не обращать внимания на определенный менталитет наших граждан.

Сам по себе факт, что суд, который уже рассматривал дело в кассационном порядке, сейчас решает вопрос передавать свое судебное решение для проверки в Верховный Суд или нет, порождает в некоторой степени недоверие к суду. И не считаться с этим нельзя. Да, во многих государствах такой институт есть, но у нас он воспринимается очень болезненно. А поэтому мне представляется правильным передать процедуру допуска Верховному Суду Украины.

Другое дело — механизмы. Так, в 2012 году поступило 4,5 тысячи заявлений о рассмотрении дел административной юрисдикции Верховным Судом Украины, которые рассмотрены Высшим административным судом Украины. Но ведь в этом суде работает более 80 судей. В судебной палате по гражданским делам ВССУ работает более 50 судей, и они рассмотрели свыше 3 тысяч соответствующих заявлений, поступивших в прошлом году.

При этом в судебных палатах Верховного Суда Украины по административным и гражданским делам работают по девять судей. Если к нам сейчас поступит такое количество заявлений, мы даже не сможем сформировать по две коллегии в составе пяти судей в каждой палате. И вместо того чтобы, как уже отмечалось, «сделать раз, но с пользой для всех», то есть взять одно дело, поднять теорию права, посоветоваться с учеными, изучить зарубежное законодательство и судебную практику, обсудить проблему за круглым столом и принять мудрое, основанное на глубокой теоретической базе, решение, которое бы направило практику в правильное русло, мы снова погрузимся в необходимость разрешения вопросов допуска. При таком количестве судей мы попросту не справимся с объемами работы.

— И как же выйти из такой ситуации?

— В переходный период я бы предложил использовать опыт Германии и Англии, где предусмотрена процедура обжалования отказа в допуске в вышестоящий суд. Жалобу об отказе в допуске рассматривает не коллегия из пяти судей, а трое судей, и их процессуальные решения не объемные, как у нас, на несколько страниц с детальной мотивацией по каждому пункту, а либо вообще без мотивации, либо с достаточно лаконичным обоснованием в единичных случаях. Если жалоба действительно обоснована, то сразу же истребуется дело.

В перспективе же нужно полностью передавать процедуру допуска ВСУ. Но все будет зависеть от нагрузки и разрешения вопроса о количественном составе ВСУ.

Это должно быть сопряжено с реформой процессуального законодательства. В прошлом году, выступая на церемонии принятия присяги судьями, назначенными на должность судьи впервые, Президент Украины заявил, что после принятия Уголовного процессуального кодекса Украины, Закона Украины «Об адвокатуре и адвокатской деятельности» и реформы прокуратуры наступит новый этап — реформа процессуального законодательства.

В ходе ее проведения должна быть уменьшена нагрузка на суды, пересмотрен статус и задачи суда как такового, внедрены процедуры досудебного, внесудебного урегулирования, досудебного примирения, упрощены судебные процедуры... То есть необходимо снизить нагрузку на всю судебную систему в целом и на суды кассационной инстанции в частности. Тогда можно будет и передать процедуру допуска Верховному Суду Украины.

— То есть сейчас не планируется увеличение количественного состава ВСУ?

— Сейчас нет. Штатом Верховного Суда Украины предусмотрено 48 судей, а фактически работают 46. Вакансии образовались после выхода в отставку Николая Пинчука и Петра Пилипчука.

Законом не определена численность судебных палат. Персональный состав палат определяет Пленум Верховного Суда Украины. Когда образовались вакансии, мы обратились в Высшую квалификационную комиссию судей Украины с тем, чтобы они обратили внимание на проблему численного количества судей палат с наибольшей нагрузкой — по административным и гражданским делам. Мы также уведомили о тех лицах, которые ранее проходили у нас стажировку, были включены в резерв. Но пока вопрос остается открытым.

— Сегодня в обществе все чаще говорят о политизации судебной власти. Имеет ли место политическое влияние на суды, и могут ли политики реально повлиять на принятие конкретного судебного решения?

— Давайте обратимся к истории вопроса. До принятия нового Закона существовала процедура прохождения судей через профильный парламентский комитет, а затем через пленарное заседание Верховного Совета Украины. Каждая кандидатура подлежала рассмотрению на комитете, высказывались определенные замечания. Сам по себе Верховный Совет является политическим органом, и, безусловно, представители политических партий имели возможность влиять на формирование судейского корпуса.

Приведу один пример. Когда я входил в состав Совета судей Украины, ему было предоставлено полномочие по избранию членов квалификационно-дисциплинарных комиссий адвокатуры. КДКА Львовской области избиралась на три года, и Совет судей Украины, прислушавшись к рекомендациям судебных коллективов Львовщины, назначил по своей квоте одного судью. Областной совет, в котором преобладала известная политическая сила, отказался утверждать состав КДКА с этим кандидатом. В ответ на предложение заменить судью мы обратили внимание, что закон не позволяет ревизовать решения других органов. Тогда облсовет пошел на хитрость: поскольку закон предусматривал, что КДКА начинает свою деятельность только после того, как будет сформирован весь его состав, депутаты никого не назначали по своей квоте. И в течение полутора лет работа КДКА Львовской области была парализована. Но потом к нам обратился председатель Высшей квалификационной дисциплинарной комиссии адвокатуры при Кабинете Министров Украины, попросил пойти на уступки, найти компромисс. Мы пригласили Владимира Высоцкого на заседание Совета судей Украины, а также судью, которого назначили в КДКА, чтобы выяснить, какие же претензии к нему. Оказалось, что к профессиональному уровню судьи претензий у облсовета нет, к морально-деловым качествам — тоже нет... Но ему припомнили, что в начале 2000-х, в период очередной избирательной кампании он рассмотрел некое дело иначе, чем хотелось этой политической силе. То есть политики часто ищут способы влиять на суды.

Чтобы минимизировать подобные ситуации, в новом Законе не предусмотрено предварительное обсуждение кандидатур судей на парламентском комитете и в сессионном зале. А о представлении ВККС лично докладывает председатель этой комиссии, а депутаты выполняют некий церемониал, поскольку не имеют права отказать в удовлетворении такого представления. Даже если определенная кандидатура не получает необходимого количества голосов, она ставится на голосование повторно. Таким образом, вероятность политика повлиять на избрание судьи почти исключена.

— Но сейчас есть стремление вернуть старый механизм…

— Да, когда был сформирован новый состав парламента, об этом говорили, и вот совсем недавно была попытка оппозиционных сил повернуть все вспять. Инициировали перерыв в заседании, совещались... И в итоге за увольнение судьи Пилипчука проголосовали только 227 депутатов. Все оппозиционные силы голосовали против. Почему? Человек достиг 65-летнего возраста, это конституционная норма. Ну, какая необходимость заводить его в комитет и там индивидуально обговаривать его кандидатуру? А обсуждение в процедуре избрания — не что иное, как стремление политиков влиять на процесс избрания судей.

Хорошо, что мудрость взяла верх. Я считаю это большим достижением и ярким свидетельством того, что Украина постепенно, шаг за шагом, приводит свое законодательство в соответствие с европейскими стандартами. И следующим этапом должен стать законопроект Президента Украины о внесении изменений в Конституцию Украины, предусматривающий полное исключение парламента из процедуры избрания судей.

То же касается и формирования такого важного органа, как Высший совет юстиции. По международным стандартам в состав данного органа должны входить в большинстве работающие судьи, а меньшинство не должны составлять представители других ветвей власти. Это требует внесения изменений в Конституцию. Но с учетом существующей проблемы и неоднократных замечаний европейских экспертов были внесены изменения в законы: теперь Верховный Совет Украины обязан назначить двух судей из трех членов по своей квоте. Надо отдать должное, и Президент Украины, и прокуроры, и адвокаты с пониманием отнеслись к данному вопросу, назначив по своим квотам по одному действующему судье.

— Является ли, по вашему мнению, должность Председателя ВСУ политической?

— Суды в целом, Верховный Суд в частности, и в том числе Председатель Верховного Суда Украины остаются вне политики. Когда я встречаюсь с должностными лицами государства, то не допускаю разговоров о политике.

Должность Председателя ВСУ не является политической. В связи с этим я — вне политики: не принимаю участия в политических процессах, которые проходят в государстве, не веду политических дискуссий.

— Одним из вопросов, требующих немедленного разрешения, вы назвали «расселение» ВСУ и ВССУ. Известно, что ВССУ было передано здание по ул. Дегтяревской. В какой срок ВССУ сможет переехать в новое помещение? Существуют ли другие варианты «расселения»?

— Ситуация такова, что на той площади, где размещался лишь Верховный Суд Украины, сегодня размещаются два суда. При этом условия, в которых сейчас работают их сотрудники, не являются надлежащими. Особенно острой эта проблема является для ВССУ, где по штату должно быть 120 судей, не говоря уже о сотрудниках аппарата, ситуация сложная. И это при том, что у них вакантными остаются более 20 должностей судьи. Судьи работают по двое-трое в одном кабинете. У работников аппарата ситуация еще хуже. Например, в кабинете площадью 30 м² работают 28 человек. Даже для лиц, содержащихся в следственном изоляторе, норма площади на человека составляет 4 м². Поэтому я и заявил о необходимости безотлагательного разрешения ситуации.

Что касается зданий по улице Дегтяревской, есть распоряжение Кабинета Министров Украины от 6 июня 2012 года о закреплении за ВССУ этих зданий, но они по сей день остаются занятыми Министерством обороны Украины. Государство не выделило средств для их освобождения, демонтажа имеющегося в них оборудования и последующего размещения в других помещениях. Вопрос, говоря на языке современной молодежи, «завис».

Но и без того данные помещения нельзя назвать готовыми для «вселения» ВССУ, так как они не соответствуют определенным требованиям. В них нет необходимых залов судебных заседаний, нет возможности для подъезда и размещения конвойных служб, содержания лиц, находящихся под стражей. То есть даже переданные ВССУ эти здания потребуют значительных капиталовложений и времени на переоборудовнаие.

Поэтому сейчас ведется подбор других помещений.

Мы с председателем Высшего специализированного суда Андреем Андреевичем Солодковым были у премьер-министра, обсуждали сложившуюся ситуацию, и, надо отдать должное, руководитель правительства понимает проблему и готов пойти навстречу.

Не могу назвать адресов, потому что этот вопрос еще обсуждается, но мы осмотрели много помещений, среди которых есть те, на которые особенно акцентируется внимание, чтобы рассмотреть возможность их закрепления за ВССУ. Надеемся, что Высший специализированный суд Украины как можно скорее получит нормальные, надлежащие условия для осуществления правосудия.

— Сейчас в Конституционной ассамблее активно обсуждается вопрос о предоставлении ВСУ права законодательной инициативы. Если это предложение будет реализовано, какой первый законопроект внесет Верховный Суд?

— О лишении Верховного Суда Украины такого полномочия!

— Почему? Ведь для ВСУ, так сказать, стараются?

— Я не считаю допустимым отступать от принципов только потому, что это кажется расширением прав ВСУ. Все должно быть логично и рационально.

Сегодня Украина ставит перед собой стратегической целью европейскую интеграцию, а для этого необходимо знать, понимать и следовать европейским стандартам. В первую очередь — принципу разделения власти на законодательную, исполнительную и судебную. В соответствии с ним судебная власть должна быть арбитром между законодательной и исполнительной властью, а инструмент в руках этого арбитража должен быть исключительно юридическим и ни в коем случае не политическим. А законотворческий процесс по своей сути является чисто политическим: ведь мы же не просто подаем законопроект, а добиваемся, чтобы он был принят. Следовательно, нужно идти в парламент, общаться с политическими силами, заручиться их поддержкой, что подразумевает поиск неких договоренностей, взаимных уступок, компромиссов… То есть это прямой путь для ВСУ быть втянутым в политические процессы, что я считаю недопустимым.

Я не хочу переубеждать кого-либо, но твердо уверен, что это не соответствует международным стандартам разделения власти и принципам независимости судебной власти.

И это мы уже проходили, еще до принятия Конституции в 1996 году. Тогда мы прислушались к рекомендациям международных экспертов и, для того чтобы не допустить нарушения баланса сдержек и противовесов в государстве, отказались от такого права. Зачем же возвращаться назад?

Поэтому я и утверждаю, что первое, что я бы сделал — внес предложение о лишении Верховного Суда такого полномочия.

У нас должны быть свои инструменты. Например, сегодня Пленум ВСУ имеет право давать заключения парламенту относительно законопроектов, касающихся деятельности судебной системы и Верховного Суда в частности.

Другое дело, что эти заключения никого ни к чему не обязывают, но если на законодательном уровне закрепить обязательность учета таких заключений при принятии законопроекта, мы получим более эффективный механизм влияния на законотворчество и вместе с тем не будем втянуты в политический процесс.

— Гражданский процессуальный кодекс Украины в статье 6 предусматривает право суда приостановить производство по делу в случае сомнения в конституционности акта и обратиться к ВСУ с просьбой внести представление в КСУ. Как часто суды пользуются этим полномочием?

— Такие обращения в Верховный Суд поступали, но статистическими данными по этому вопросу я не владею. Это были немногочисленные обращения, и лишь в единичных случаях ВСУ вносил соответствующие конституционные представления.

— Сейчас в парламенте обсуждается перспектива передачи полномочий Конституционного Суда Украины Верховному. Насколько обоснованы эти заявления? Сможет ли ВСУ справиться с функцией толкования актов и проверки их соответствия Конституции Украины (разумеется, если соответствующие изменения будут внесены в Конституцию Украины)?

— Верховный Суд является органом правосудия, который рассматривает индивидуальный спор и по нему принимает конкретное решение. Конституционный Суд Украины — орган конституционной юрисдикции, с совершенно другими заданиями и функциями. Поэтому ликвидация КСУ и создание в составе ВСУ некой конституционной палаты, по моему мнению, было бы ошибочным. Это скрещивание двух разных процедур. У Украины такого опыта нет, и, наверное, нецелесообразно его внедрять.

У нас есть свои традиции. Конституционный Суд работает полноценно: имеет собственную определенную практику и методику работы.

А если существуют недостатки, то их можно устранить, но для этого необязательно ликвидировать один орган и отдавать его полномочия ВСУ, для которого они не характерны и чужды.

— Нуждается ли в усовершенствовании процедура пересмотра дел вследствие принятия решений Европейского суда против Украины?

— Я думаю, начинать надо с усовершенствования самой судебной системы Украины, чтобы на национальном уровне принимались решения, соответствующие правовым позициям Европейского суда по правам человека, Конвенции, чтобы решения национальных судов были достойны уровня решений Евросуда и не возникало такой острой необходимости обращения наших граждан с жалобами в Европейский суд.

Но это в идеале. Что касается насущных проблем, то они имеют место. Так, согласно действующему процессуальному законодательству, ВСУ может пересматривать дела после решения Европейского суда только в части применения норм материального права, а в части норм процессуального права — это прерогатива судов кассационной инстанции. Но Евросуд не выносит несколько решений по делу, а в одном может констатировать нарушения прав человека в силу нарушений норм как материального, так и процессуального права. А дальше дело должны неким образом пересмотреть два разных суда.

Поэтому, действительно, проблему необходимо решать, чтобы дело пересматривал один суд. И лучше, если это будет Верховный Суд.

— Но недавно ВСУ и сам стал в некоторой степени ответчиком по делу Евросуда, имеется в виду дело «Александр Волков против Украины», заявителя по которому необходимо восстановить в должности судьи Верховного Суда. Одни говорят, что надо решение парламента, другие считают, что достаточно приказа Председателя ВСУ. Вы готовы издать такой приказ?

— Украина ратифицировала Конвенцию и должна исполнять решение Европейского суда. Если обратиться к этому решению, то, прежде всего, в нем констатируются нарушения порядка формирования состава Высшего совета юстиции, который не соответствует европейским стандартам, и процедуры голосования в парламенте. Поэтому в первую очередь необходимо в законодательном порядке устранить эти недостатки, повлекшие принятие такого решения.

Что касается права Председателя Верховного Суда издать приказ о восстановлении в должности судьи, то, согласно пункту 4 части 1 статьи 41 Закона Украины «О судоустройстве и статусе судей», Председатель ВСУ издает на основании акта об избрании на должность судьи Верховного Суда Украины или увольнения судьи с должности соответствующий приказ. То есть не самостоятельно, а на основании акта Верховного Совета Украины. Точно так же Председатель ВСУ самостоятельно не увольняет судью этого суда и на такую должность не принимает. Он лишь оформляет трудовые отношения приказом на основании акта парламента. Будет акт Верховного Совета — будет и приказ.

— Разделяете ли вы мнение некоторых юристов и политиков, что ВСУ должен быть некой апелляционной инстанцией по делам, по которым Высший административный суд Украины является судом первой и единственной инстанции?

— В соответствии с практикой Европейского суда статья 6 Конвенции не обязывает государств-участников создавать апелляционные или кассационные суды. Но государства, в которых существуют такие инстанции, обязаны также предоставить участникам процесса основополагающие гарантии, предусмотренные статьей 6 (решения по делам «Делькур против Бельгии», «Бруалья Гомес против Испании» и другие).

Но мне кажется целесообразным, чтобы по таким значимым категориям дел был предусмотрен апелляционный пересмотр. Кто его станет осуществлять — Верховный Суд или другой суд — должен определить законодательный орган. Он может установить, что первой инстанцией будет выступать апелляционный суд, а апелляционной — высший.

Главным призванием ВСУ является обеспечение единства судебной практики, одинакового применения закона для достижения общего блага, а не разрешение индивидуального спора.

— Недавно пленум ВАСУ принял постановление относительно определения юрисдикции админсудов. Как вы считаете, это положит конец разграничению компетенции между судами разной специализации или, наоборот, усилит дискуссию?

— Когда мы говорили о полномочиях ВСУ, я уже в некоторой степени высказался по данному вопросу — этим должен заниматься орган, в котором сосредоточено рассмотрение дел всех юрисдикций, то есть Верховный Суд Украины.

Что касается такого постановления пленума Высшего административного суда Украины, то оно, думаю, не решит проблемы, а скорее станет очередным поводом для новых дискуссий.

— За всю историю независимости Украины вы самый молодой председатель ВСУ, считаете ли вы это высшим профессиональным достижением в судейской карьере, или есть еще цели, к которым следует стремиться?

— Что касается самого или не самого молодого, утверждать трудно — я не исследовал этот вопрос.

А по поводу будущего… На эту должность меня избрал коллектив, который в меня верит и возлагает надежды, и мое главное задание сейчас — оправдать эти надежды. Это не просто почетная должность, это — большая ответственность.

Я не имею права подвести коллектив. Я должен осуществить то, на что судейский корпус надеется. Ставлю перед собой такую амбициозную цель — добиться того, чтобы наша судебная система стала судебной системой с европейским обликом, чтобы она соответствовала европейским стандартам, была эффективной и гарантировала надежную судебную защиту граждан. Именно такую задачу я ставлю перед собой, а не занятие определенной должности или получение звания. А как сложится жизнь — будущее покажет.